Прошу прощения у постоянных читателей за задержку с этим текстом. ЖуЖЖание у меня не является работой, обеспечивающей хлеб насущный, более того, даже в свободное время по приезду в Москву у меня была какая-то совершенно невозможная прорва дел. Надеюсь, несколько большая, в сравнении с профессиональными блоггерами и публицистами, объективность компенсирует то, что вы не читаете этот текст на следующий день после "ликвидации котла".

И ещё раз прошу прощения за то, что придётся в первых же строчках этого произведения написать большими жырными буквами для тех, кто привык читать "по диагонали"

"Я там был, в Санжаровке и в Дебальцево, я воевал на стороне ЛНР, в батальоне "Август". Это - не компиляция текстов из энторнетов или рассказов очевидцев. Я видел всё, о чём пишу, своими глазами".

Еще один момент. Граждане, желающие рассказать мне, как я врежу общему делу своим рассказом, какой я укропский шпион и всё такое, идут лесом. Я в этом тексте не открываю никаких военных тайн и не рассказываю ничего, что и так не было бы известно противнику. Кто будет мне рассказывать, что я - паникёр и всёпропальщик, милости прошу присоединиться ко мне в следующей моей поездке в Новороссию. На местности посмотрим, кто и что.

На претензии типа "Ты своей писаниной отпугнёшь добровольцев из РФ, и они не поедут воевать" отвечаю - если эта правда их пугает, то пусть не едут, работают здесь, помогают бойцам на фронте материально. А то приедет человек, его будут учить, тренировать, а потом, когда начнётся то, что описано в "писанине", он сбежит. Каков результат? Пропали многие часы и дни времени, потраченные командиром на обучение бойца. 

Я пишу этот текст, потому что хочу, чтобы мы выиграли эту войну, причем с минимальными жертвами. То, что такой текст написать необходимо, я понял, когда, вернувшись из Новороссии, застал в Интернете волну победных реляций из зоны боевых действий, сопровождающуюся совершенно неуместными шапкозакидательскими настроениями. Апогей - конкурс художественного шапкозакидательства имени писателя Мартьянова, который в итоге породил вот такой прекрасный сборник изощрённого глума над укропами. 

Сыграли свою роль и две статьи Влада Шурыгина - "Перелом" и "Победа", в которых градус шапкозакидательства рос очень зримо и наглядно. От "командованию пришлось принимать нестандартные решения пополнения резервами воюющей под Дебальцево группировки. Так из военнослужащих штабных и тыловых структур были сформированы роты, которыми усилили наступающую группировку" в первом тексте до "командование ВСН даже не задействовало свои резервы" во втором. (Да, граждане военные историки, вы это не опечатка. Это, оказывается, НЕстандартное решение. После такого открытия Америки можно ожидать изобретения велосипеда!) Вы бы уж разобрались, товарищи политруки, с официальной версией. Что там было у нас? То ли победный марш, которому резервы не нужны, то ли судорожное выгребание тылов для затыкания дыр на фронте. Отдельно взбесило и окончательно убедило в необходимости этого текста желание автора системные просчёты в военном строительстве ВСН выдать за "отдельные недостатки" и списать на рядовых и младший комсостав. Классика жанра, за которую поколения солдат платят своими жизнями. 

Факт ожесточенных танковых боев между украинскими танкистами и батальонно-тактической группой 5-й отдельной танковой бригады Российской Федерации из Улан-Удэ в районе Логвиново признан противником.

Об этом в своей статье пишет главред Цензор.НЕТ Юрий Бутусов.

С Николаем Гырбей мы встретились, когда он ненадолго приехал в Питер на лечение из Донбасса. Николай состоит в одной из ветеранских организаций, объединяющих воевавших в Афгане и Чечне, и я его помню еще по работе в молодежном клубе, где он после службы на Кавказе преподавал боевые искусства и допризывную подготовку для старшеклассников. Потом он на некоторое время исчез из поля зрения — и вот неожиданно объявился. Мы проговорили почти три часа.

Здесь нет ни оценок, ни выводов. Просто запись разговора с пришедшим с очередной войны человеком, который, на мой взгляд, потерялся в России и пытается найти себя в так называемой Новороссии. Что из этого получится, не знаю. Я против того, чтобы россияне участвовали в братоубийственной войне, но ни осуждать его, ни оправдывать не могу. Это его выбор, и он сам знает цену этого решения. Пока ему повезло.

Чечня и Питер

Призвали меня в Псковскую дивизию, после отбора попал в Кубинку. Служил в знаменитом 45 отдельном разведполку. Определили в роту радиоэлектронной разведки, где я понял, что это точно не мое, и стал проситься в боевые группы. Попал в 218 батальон в Сокольниках. Батальон уже к тому времени уехал в Чечню. А я отправился позже, по замене, когда случились потери. И то еще брать не хотели, пришлось наплести с три короба, что я там жил когда-то, знаю эти места, чтобы только уехать…

В 2002-2004 годах — в Чечне. Ходили с разведгруппой в рейды по горам, уничтожали схроны и склады с оружием, базы боевиков в горах. Получали спутниковые снимки с разведданными, рассчитывали маршрут возможного передвижения боевиков, блокировали проходы из Грузии, устраивали засады. Ранили под конец службы, в Аргунском ущелье за Ведено. После госпиталя дослужил до срока и вернулся в Питер.

Ну, поначалу поддавал крепко, потом меня отправили в военкомате встать на учет в ветеранской организации. Председатель организации — Юрка — посмотрел на меня, все понял и предложил работать с детьми, в военно-патриотическом клубе. Он был тот человек, который меня "из бутылки" вытащил. Я начал преподавать "допризывку". Все было хорошо, пока Юрка не погиб, а клуб не передали какой-то девице из администрации. Начались разлады, она пыталась меня учить, как тренировать пацанов… Ну, я взял и уволился.

Много где пробовал себя – и в бизнесе, и личным охранником, и слесарил. Но так и не смог себя найти. Потом ко мне опять обратились из клуба – он плелся на последнем месте. Я вернулся, за три месяца вывел его на восьмое место в Питере. Все вроде бы хорошо пошло, мне нравилась эта работа — и вдруг сцепился с ментами…

Мы с друзьями зашли в кафешку посидеть. Рядом какая-то компания шумно себя вела, вызывающе. Замечания, то-се, на повышенных тонах… Вышли на улицу, а кто-то из кафе ментовку вызвал… Там ни драки, ничего не было. Мы как сирену услышали, поспешили уйти — от греха. А те остались, и когда полицейский наряд приехал, на нас указали. Что, дескать, мы себя не так вели. Ну, наряд — за нами, мы — дворами. Догнали и сходу предъявляют нам статью 119 – угрозу убийством. Хватать стали, руки крутить, из баллончика газового в лицо прыскать "черемуху". Тут меня переклинило конкретно, кричу: "Вы чего творите-то?". Их двое было – полицейских. Я одному двинул – тот упал, второму — тоже лежит. Подготовка-то у меня десантная, спецназовская… Ну, и бежать! Они подкрепление вызвали, и уже тремя экипажами блокировали. В драку бросились, я их по одному укладывал, потом все лицо мне из баллончиков залили, скрутили и в СИЗО отвезли. Потерпевшие полицейские написали, что испытали сильную физическую боль и моральные страдания, хотя все в бронежилетах были, в защите. Короче, 318 статья — нападение на сотрудников полиции. Потом был суд, учли характеристики, боевое прошлое, дали два года условно с исправительным сроком один год. В клубе сказали, что с судимостью с детьми нельзя заниматься, уволили. Помыкался без работы и поехал в свою часть, в Кубинку, хотел в армию вернуться, по контракту. Там тоже не взяли – судимость непогашенная…

Донбасс

Тогда и решил поехать в Донбасс, первый раз в начале июля укатил. В сентябре вернулся оттуда – последний раз отметиться в ментовку. Опоздал, конечно, мне предъявили нарушение, "закрыть" хотели. Ну, потом, объяснил — где был, чего делал. В итоге вошли в положение, простили.

В народе говорят, что важна не только сама честно прожитая жизнь, но и то, каким образом ты ее покидаешь.

Наш товарищ Евгений Павленко прожил короткую, но благородную и славную жизнь. Преподавал русский язык дляфранкоговорящих иностранцевв в Университете. Был хорошим другом, заботливым отцом, преданным товарищем по Революции. С ранних лет и до своего последнего вздоха он боролся за народ, за Социализм, за справедливость.

Гордо принял смерть в бою так же, как и жил – идя на помощь и выручая ближнего.

С декабря он служил в Объединенном Коммунистическом батальоне бригады "Призрак" Алексея Мозгового. В прошлое воскресенье, 08 февраля, утром во время боя в восточной части Дебальцевского котла, севернее поселка Комиссаровка он с другими бойцами встречал разведгруппу, выносившую раненого. В этот момент их накрыло минометным огнем ВСУ. С Евгением в бессмертие ушли еще два ополченца. А раненого спасти всё-таки удалось.

Сиротами остались две дочки: Дуня 7 лет и Серафима 5 лет.

Все кто его знал, потрясены горем и тяжестью невосполнимой утраты.

Спи спокойно, наш дорогой друг и товарищ!