Алексей Севастьянов

Это было в ночь с 5 на б ноября 1941 года.

Фашистские мерзавцы уже сомкнули кольцо блокады во круг великого города. Все дальнейшее казалось немцам простым и ясным: терроризовать население, сломить ленинградцев голодом. Самолеты, разрушавшие города Европы, шли на бомбежку Ленинграда. Управляли ими опытные пилоты-громилы — на их груди красовались железные кресты за разрушение Лондона и Роттердама, Сирена объявила тревогу. Ленинградцы спешили на свои боевые посты. Севастьянов получил приказ:

— Прикрывать с воздуха Ленинград!

Краснозвездный истребитель поднялся в воздух. Осенней ночью, когда луна и звезды скрыты под плотным покровом туч, трудно ориентироваться в небе. Немцам не надо тщательно искать цели: они сбрасывают бомбы на город, на мирное население, — лишь бы пролилась кровь, лишь бы горел город русской славы и доблести. Маленькой, крохотной точкой где-то во тьме пробирается проклятый немецкий бомбардировщик. А нашему летчику надо его искать в небе, в черных лохмотьях туч.

Севастьянов еще молод, ему всего 24 года. Но у него за плечами опыт зрелого летчика: штурмовка вражеских объектов, прикрытие нашей пехоты, защита столицы нашей родины — Москвы.

Искусно ведет он в тучах свой самолет над великим русским городом. И вот в небольшом просвете на какой-то миг перед ним промелькнула цель — вражеский бомбардировщик выскочил и вновь вошел в тучу. Севастьянов бросился следом.

Немец, заметив его, начал уходить от преследования. Куда проще громить детский очаг, чем сражаться с советским летчиком. Еще мгновение, и немец исчезнет, скроется с глаз.

Севастьянов без колебания вел самолет прямо на врага. Вот он уже близко, совсем рядом. Еще мгновение — и последовал страшный удар! Своим "ястребком" Севастьянов врезался в самолет противника, и тот запылал.

Что такое таран — впервые узнали немцы в нашем небе. Это — Смерть, это — удар, разбивающий в щепы вражьи машины. И наши летчики понимают, что, тараня врага, они и сами идут на исключительный риск.

Знал это и Севастьянов, когда обрушился на немецкого бомбардировщика. Но советский летчик таранил его, не колеблясь, поглощенный одной лишь мыслью — облегчить страдания ленинградцев, зная, что сотни граждан великого города наблюдают за его поединком и ждут победы!

Спускаясь на парашюте, Севастьянов видел, как разваливался в воздухе немецкий бомбардировщик, и радость победы заглушила в нем горечь потери своей машины.